Кущёвская атака (2 фото)

Предыдущая страница Следующая страница

1 2 3

Август 1942 года.

Пал Севастополь. Вся мощь фашистов, которая высвободилась из–под Севастополя, теперь бьёт по Кубани. Гитлеровцы рвутся к Новороссийску, Сталинграду.

Им нужен кубанский хлеб и кавказская нефть. «Ни шагу назад!» – Потребовало Верховное Главнокомандование от Красной Армии. Новороссийск не сдавать! 17–й казачий кавалерийский корпус должен, во что бы то ни стало, не пустить оккупантов дальше своих позиций.

Корпус окопался у станицы Кущёвской.

Раннее утро 2 августа 1942 года. Гаснут последние звезды. Восход солнца.

Солнце меняет цвет с малинового на желтый. Воздух прозрачен и звенит от напряжения.

День обещает быть жарким во всех смыслах этого слова.

Большой восьмикилометровой дугой растянулись четыре двухкилометровые казачьи лавы, двух полков 13–й Кубанской казачьей дивизии. Все в ожидании приказа о наступлении, немного нервничают. До фашистовсемь с половиной километров, они расположились на высотках у хутора Веселый. И вот он – долгожданный приказ! Атака! Клинок командира дивизии поднялся вверх и показал в сторону, в которую через мгновение направилась кавалерийская дивизия. Копыта лошадей обмотаны ветошью, потому казачья дивизия двигается абсолютно бесшумно... И, постепенно набирая скорость, переходит в галоп уже в непосредственной близости от окопов фашистов.

Из той дивизии, о которой идёт речь, до Дня Победы дожило сто двенадцать кавалеристов.

... Из воспоминаний ветерана Кубанского казачьего кав.корпуса Василия Васильевича Борового:

– День мне этот не забыть. Да и как забудешь своё боевое крещение? Второе августа, сорок второй год. Стоим полукругом в конном строю. Лошадь подо мной неспокойна, наверное, мое состояние передается и ей. Перед нами командир полка майор Поливодов, говорил тихо, но мы все хорошо его слышали:

«Там, за горизонтом – отборные вояки Гитлера. Горно–стрелковая дивизия «Эдельвейс» с какими–то частями «СС».  Красиво, гады, обозвали себя, да только в их поганых руках любой цветок вянет. Остановить их – наша задача. Остановить и показать всему миру, что битва под Москвой и первая наша победа – не случайность! Все наши войска отступают, беспорядочно отступают.

В нашей армии наблюдается паника. Фашисты обнаглели от своей безнаказанности, надо их поставить в стойло, ну и за Севастополь отомстить. Отомстить этой швали так, как умеют только кавалеристы! Наступать будем без единого звука, коням копыта обмотать ветошью, на ходу не стрелять, не свистеть ... рубать их в винегрет надо будет молча. Те, кто выживет из фрицев, рассказывать о встрече с красной кавалерией и казаками будет, каждый раз меняя портки от страха!

Вперед, с Богом, за Родину, за Сталина!»

... Я вспомнил, как на нас смотрели выжившие дети и старики, в той станице, через которую мы проходили вчера ... Станица была сожжена и раздавлена фашистской танковой дивизией ... немецкие мотоциклисты гонялись за женщинами и детьми, поджигали хаты ... расстреливали неугодных ... Уцелевшие в той бойне смотрели теперь на нас, мимо проходящих в сторону фронта, сурово, и исподлобья ... Мы не могли им смотреть в глаза, да и сказать им было нечего. Не могли мы ответить на вопрос, почему Красная Армия отступает и бросает их на растерзание фашисту. Прозвучал сигнал готовности к бою. И вот первые залпы на Запад! Артиллерия начала работать наша. Обстрел шёл около получаса. Потом пошли мы. Сначала шагом, потом всё ускоряясь и ускоряясь, и вот вблизи позиций гитлеровцев мы уже шли во весь опор! Молча, как приказал командир, только ветер в ушах свистит, и сабля над головой переливается вся под лучами солнца, тысячи сабель ... Могу представить, что видели фашисты:

На всю ширину горизонта (та атака шла полосой восемь километров – прим.автора), туда, куда может увидеть глаз, без звука несется сухопутное цунами, а вместо гребней этой волны, блестят и вращаются кавалерийские клинки, солнце, которое светит фашистам в глаза ... вся эта картина должна была ввести в состояние ступора даже самого опытного воина. Ввела. Фашисты не произвели ни одного выстрела в сторону кавалеристов и начали беспорядочное отступление ... И вот мы уже в первой линии окопов и началась рубка – без страха, без сомнений, без криков ...

Я помню эти полные ужаса глаза, того первого зарубленного мной эсэсовца. Вместо того, чтобы стрелять в меня, он пытался выдернуть чеку от гранаты, – не успел...Страх прошел, пришла ярость и боевой задор. Опытные казаки учили нас, молодых, что не надо бояться пули, пролетающей рядом, если ты её слышишь – она не твоя...