Другой взгляд на войну. Почему фильм «Собибор» снят не для нас(4 фото + 1 видео)

Предыдущая страница Следующая страница

1 2

Для многих европейцев Вторая мировая война — это ущемление прав и недостаток свобод, неудобства и дефицит продуктов. Для нас — это борьба за право жить на белом свете.

«Собибор». © / Кадр из фильма

Московская журналистка, говоря о фильме Константина Хабенского «Собибор», бросила короткую реплику: «Не цепляет».
Такое высказывание показалось кощунственным — как может не цеплять история восстания обреченных людей в нацистском «лагере смерти»?

Запах парфюма в «лагере смерти»

Но после просмотра картины складывается странное впечатление. И вроде бы все сделано правильно, и снято на совесть, но... картинка на экране не совпадает с внутренними ощущениями.

Ножом по венам били и до сих пор бьют такие картины, как «Судьба человека» Сергея Бондарчука, «Помни имя свое» Сергея Колосова, «Иди и смотри» Элема Климова.
В «Собиборе» на экране 1943 год, когда нацистская машина уничтожения работала на полную катушку. А в «лагерь смерти» приезжают утонченные и приятно пахнущие парфюмом женщины и мужчины, которые, кажется, до сего момента не испытывали никаких тягот и лишений. Словно не было ни еврейских гетто, ничего иного.
Жуткая сцена в газовой камере оттеняется лицом Кристофера Ламберта в роли начальника лагеря смерти. Из реплик его подчиненных мы узнаем, что нацист испытывает проблемы с потенцией и укрепляет ее, глядя в окошко на то, как умирают от газа обнаженные женщины.
Еще один нацист получает удовольствие от порки ремнем еврея мужского пола. И так далее...

«Превращение советского человека в человека нормального»

Автор фильма погружает в мир сексуальных патологий нацистов и фобий их жертв, которые надеются на то, что абсолютная покорность поможет им выжить. И на этом фоне исчезает самое страшное — хорошо отлаженная машина массового уничтожения людей, которой на самом деле был Собибор. А ведь за полтора года существования лагеря в нем были уничтожены, по самым скромным подсчетам, 250 тысяч человек.
Главный герой, советский офицер Александр Печерский, погружен в сомнения — стоит ли бежать или нужно проявлять покорность? А реальный Печерский знал, что никакая покорность его не спасет. Из 600 советских военнопленных, доставленных в Собибор вместе с Печерским, 520 сразу были отправлены в газовую камеру. Остальных, которых оставили в качестве обслуживающего персонала, неизбежно ждала та же участь.

Реальный Печерский готовил восстание потому, что иных вариантов не существовало, и за ним пошли потому, что других шансов вырваться из лап «машины смерти» просто не было.
В поисках ответа, откуда взялся диссонанс, находится интервью Константина Хабенского, которое он дал изданию «Комсомольская правда»:
«Корр.: — В одном из интервью вы сказали, что не пытались копировать реального советского офицера Александра Печерского, у вас другие цели. Какие?
Хабенский: — Мне было важно показать момент перелома, превращения из советского человека в человека нормального. В чем отличие? У советского общественное стоит превыше личного. Но, пройдя через ужасы и боль, офицер обращает внимание на женщину, которая его любит. И вот в пиковой сцене — во время вечеринки в лагере, где над заключенными издевались, где их убивали, — Печерский превращается в человека нормального. Это такая страшная ночь рождения нового мира. Когда уже приперло и отступать некуда. И когда он признается в любви женщине, что несвойственно советскому человеку в погонах, у него за спиной появляются крылья. И это дает какую-то легкость в тяжелом решении о побеге».

Два восприятия войны

Пазл, как говорится, сложился. Реальная история восстания в Собиборе — это история подвига советского человека Александра Печерского. Но Константина Хабенского такой человек не интересует. И он создает иного Печерского, ему более понятного.
В нашем восприятии войны и том восприятии, которое есть у современных европейцев и американцев, существует огромная разница.
Разница эта измеряется более чем 26 миллионами человек, погибших в годы Великой Отечественной войны.
Для многих европейцев Вторая мировая война — это ущемление прав и недостаток свобод, коммунальные неудобства и дефицит продуктов.
Для нас — это борьба за право жить на белом свете.
Хорошо образованные дамы, когда заходит речь о советских героях, с ужасом говорят: «Этой девочке было 18 лет, а она стала снайпером, чтобы убивать людей? Какой ужас! Этому мальчику было 17, а он бросился с гранатами под танк?! Но это же самоубийство! Эта юная санитарка, окруженная немцами, подорвала себя гранатой? Она же могла сдаться и жить дальше!»