Сага о Росатоме. Атомная Англия – от рассвета до заката (12 фото)
- 10 декабря 2019
- Познай МИР
Ядерное наследие Великобритании
Но вернемся в Англию.
26 реакторов «Магнокс» стали частью «ядерного наследия» – комплекса проблем радиоактивного загрязнения, возникших при эксплуатации ядерных установок и на завершающих стадиях жизненного цикла ядерных технологий.
Если в других странах понятие ядерного наследия имеет несколько расплывчатый характер, то в Англии все весьма конкретно.
Специально созданная структура – NDA, Nuclear Decommissioning Authority, Управление по выводу из эксплуатации ядерных объектов, работает на всех площадках, где осуществлялись государственные научно-исследовательские программы и на площадках всех 26 «Магноксов», где находятся все накопленные радиоактивные отходы и материалы.
Разумеется, Селлафилд – «жемчужина» NDA, ведь за время работы всех реакторов и радиохимических заводов клмплекса, с 1950 по 1977 год, здесь произошло 194 аварии и инцидента, 11 пожаров и взрывов, в 45 случаях были зафиксированы выбросы радиоактивных элементов в окружающую среду. Рекомендуем после каждого рассказа про «высочайший уровень западных технологий» бросать взгляд на этот короткий список, тогда стоны о «вековой отсталости России» слушать и читать вы будете с совсем другим настроением.
«Уиндскейл»
«Безумное чаепитие», сюжет сказки «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла
10 октября 1957 года в Селлафилде произошла авария, долгое время державшая пальму первенства в перечне самых тяжелых из случившихся в западном атомном проекте.
В газоохлаждаемых реакторах рабочие температуры значительно выше, чем в реакторах, охлаждаемых водой, потому так называемый эффект Вигнера значительно больше.
Эффект Вигнера, если коротко – это накопление энергии в графите, которое постепенно вызывает изменение кристаллической решетки этого химического элемента.
Для восстановления структуры графита в реакторах «Уиндскейл» 1 и 2 англичане использовали метод контролируемого отжига – выключали воздуходувки, температура в результате продолжающихся ядерных реакций повышалась до уровня, при котором графит расставался с энергией Винера.
Но за один заход все дефекты удалять не получалось, поэтому графит остужали и снова давали нагреться.
А вот 10 октября 1957 года кто-то из персонала забыл, запамятовал про подачу воздуха между двумя стадиями отжига.
Графит пожароопасен – это ведь всего лишь одна из аллотропических, как говорят химики, форм углерода, то есть графит является «родным братом» угля.
700 градусов, и графит вспоминает об этом «родственнике», начиная вести себя точно так же, как и хороший, качественный уголь – горит с температурой до 1400 градусов, что он и стал делать тем ранним осенним утром.
Обслуживающий персонал, судя по всему, был занят традиционным чаепитием, потому никто и не обратил внимания на отсутствие гула воздушных насосов.
В 11:00 пробоотборник воздуха, находившийся в километре от реактора, начал отчаянно трезвонить, поскольку зафиксировал 10-кратное превышение уровня радиоактивности.
Как гласит протокол:
«В 16:30 визуальный осмотр установил, что многие твэлы раскалились докрасна, что свидетельствовало о повышении их температуры до 1’400 градусов»
Шесть часов на перестать пить чай, сообразить «чего это оно тут раззвенелось» и дотопать до реактора – вот такие спортивные показатели продемонстрировали английские специалисты.
Грубо говоря – несколько тысяч тонн угля полыхало в полный рост, а технологические каналы были заполнены ураном в магниевой оболочке.
Магний горит просто замечательно, разбрасывая красивые искры во все стороны, и легко можно представить, как вспыхивали один за другим технологические каналы.
Отрезвление после чая, надо признать, наступило достаточно быстро – англичане приложили максимум усилий для того, чтобы как можно быстрее извлечь из горы угля твэлы, которые еще не успели загореться. Уран, напомним, был природным, а необогащенным – дозы персонал не нахватал, но 8 тонн урана вытащить уже не удавалось.
Ближе к ночи эту работу прекратили – поздно, оставалось изобретать способ остановить пожар.
Все имевшиеся запасы углекислого газа с АЭС «Колдер Холл» были незамедлительно пущены в ход, но это уже не помогало – слишком велико было количество горящего угля-графита.
Вариантов не оставалось – утром 11 октября, несмотря на огромный риск взрыва, активную зону реактора начали затапливать водой, аккуратно подгадав начало процедуры под свежий утренний бриз, несший ветер в Ирландское море.
Но даже этот способ дал нужный результат не сразу – реактор заливали почти сутки без остановок, пока он не остыл.
Помните, как ведет себя костер, который заливают водой?
Сначала много дыма, потом – много пара.
Вот только в Селлафилде горел не только графит, но и уран, который до этой аварии мирно вырабатывал энергию, накапливая в себе радиоактивные элементы.
В облаке пара, поднявшегося над реактором «Уиндскейл», по оценкам специалистов, содержалось около 20 тысяч кюри радиоактивного изотопа йода-131 и 800 кюри цезия-137, по международной шкале ядерных и радиологических событий INEL аварии было присвоено 5 баллов из 7 возможных.
7 баллов, чтобы было понятно – это Чернобыль и Фукусима.
Последствия аварии изучала британская Национальная комиссия по радиологической защите, которая могла только радоваться тому, что операторы не забыли про розу ветров – заражение почвы оказалось минимальным, а местность вокруг Селлафилда не была густонаселенной.
Какое-то время окрестные фермеры вынуждены были сливать молоко в канавы – вот, по большому счету, и все.
Собственно, только по этой причине мы и позволили себе несколько ироничный тон – пострадавших не было, никто не потерял ни здоровье, ни, тем более жизнь.
Пятидесятые годы в мировом атомном проекте – время не только стремительного покорения невиданных ранее технологий.
В те же годы уран жестко и жестоко учил правилам обращения с собой – этот химический элемент не терпит ошибок, пренебрежения к правилам безопасности.
Запад долгое время считал, что авария «Уиндскейла» была самым тяжелым радиологическим событием, более серьезная авария произошла только 22 года спустя на американской АЭС «Три-Майл-Айленд».
Но это – ошибка, которой тамошние специалисты были обязаны уровню секретности нашего атомного проекта.
Всего через две недели после событий в Камбрии произошла Кыштымская катастрофа на Урале, которой позже, после раскрытия всех обстоятельств, были присвоены шесть баллов по шкале INEL.
Инциденты случались во всех странах – в Канаде, Штатах, Франции, в Англии, у нас, каждый из них становился тяжелым уроком, из каждого делали определенные выводы, позволявшие совершенствовать системы безопасности.
Но, как в любой школе, кто-то усваивал уроки с первого раза, кто-то позволял себе разгильдяйничать, вызывая «неудовольствие преподавателя».
Повторение, конечно – мать учения, но уран учитель с настолько взрывным характером, что после любой ошибки нерадивый ученик частенько повторял слово «мать» в комплекте с самыми разными прилагательными.
Англичане примерными учениками так и не стали, но зато теперь специалисты, работающие в NDA, имеют действительно прекрасный опыт по утилизации, переработке и захоронению радиоактивных материалов.
В следующих статьях мы расскажем и о том, как английские физики помогают решать проблемы радиоактивного наследства самым разным странам, в том числе и России.
Продолжение следует......
Источник: geoenergetics.ru
