Гордость и опора русской культуры. Вспоминаем Андрея Анатольевича Зализняка(6 фото)
- 26 декабря 2017
- Познай МИР
Источник:
Здесь я должен предупредить вас — вернее, напомнить о том, что работа, о которой я говорю, является синхроническим описанием, не касающимся истории вопроса. То есть она должна установить только то, каким правилом это можно описать. В работе Ильи Борисовича предложено следующее правило: если имеется последовательность у + согласная + беглая гласная + р/л, то при наличии такого сочетания слово не подчиняется общему правилу об ударении типа кулёк — кулька?, кусо?к — куска?, а вместо этого в исходной форме ударение будет на один слог левее, или, что то же самое, будет оттяжка влево.
На всякий случай скажу, что формулу «оттяжка влево» вы часто воспринимаете так: поскольку слово оттяжка — это процесс, то кажется, что это историческая констатация. Но у синхронистов это не означает исторической констатации. В синхроническом описании это всего лишь сообщение о том, что ударение реально находится на один слог левее, чем ожидается по общему правилу. Но, конечно, слово оттяжка в этом смысле немножко склоняет читателя к ложному пониманию, что сообщается о некотором историческом событии.
Правило довольно сложное, но в нём оказываются необходимыми, действительно, все его элементы. В самом деле, смотрите, если соблюдается всё остальное, но не у — особого ударения в И. п. не будет: орёл — орла?. Или, допустим, есть у, есть беглость, но не р/л — и вот есть слово уто?к — утка?, совершенно как орёл — орла? (это такое редкое слово, не знаю, многие ли из вас его знают: уток — одно из двух направлений ткани в ткацком станке). Почему? Потому что последнее к, а не р/л. И так далее. Так что, действительно, все четыре условия, которые указаны в правиле, должны быть соблюдены — и тогда правило работает.
Синхронное правило совершенно безупречно, к нему у меня претензий нет. Претензия у меня к Илье Борисовичу состоит всего лишь в одной фразе, которую он всё-таки не удержался и добавил, хотя это было необязательно, поскольку он не собирался ничего утверждать исторического — даже более того, об этом прямо и сказано. Эта добавленная фраза такова: «Может ли стоять за этим правилом какая-нибудь историко-фонетическая реальность? Как нам представляется, ответ на этот вопрос должен быть отрицательным». То есть никакой исторической реальности за этим не стоит, это чистая синхроническая констатация. И вот против этого я буду возражать и надеюсь, что представлю свидетельства того, что историческая реальность здесь стоит, но вы увидите, насколько она не похожа на синхронную.
Историческая реальность будет проверяться очень просто: поскольку у меня в большом количестве имеется материал по ударению XIV–XVII веков, то по крайней мере для частых слов из этой группы имеется достаточно примеров, чтобы решительно утверждать, каким было ударение этих слов в эти века — до XVII века. Я эти данные выпишу. Для слова узел ударение, несомненно, было такое, только в начале тут не было беглой гласной: у?злъ. Беглая гласная появилась потом как вставная. Во всех формах ударение было на основе: у?зла, у?злу, у?злом и т. д. Уголь имел вид у?гль, у?гля — и то же самое: ударение по всему ряду на основе. Угорь — немножко менее надёжное свидетельство, поскольку слово редкое, примеров мало, поэтому тут есть маленький элемент сомнения, но, тем не менее, имеющиеся источники указывают на (?) у?грь, у?гря. Тут есть некоторые сложности с тем угрём, который рыба, в отличие от того угря, который прыщ, но я не буду вас затруднять этими деталями, поэтому скажу лишь, что вот этот знак вопроса означает, что здесь есть некоторые трудности, но в целом решение такое же. И наконец, у?гол — несколько иначе, чем остальные, но не сильно, а именно, это было у?гълъ (в данном случае с ъ между г и л) и ударение у?гъла, у?гълу, у?гълом и т. д. во всем единственном числе, а также в И. п. мн. ч. у?глы, и только в косвенных падежах мн. ч. выступало другое ударение. В единственном числе решительно вся эта группа никакого ударения на окончаниях не знала.
Таким образом, все эти нынешние ударения — узла?, угля?, угря?, угла? — исторически являются вовсе не исконными, а новыми. А наоборот, исходная форма, которая затрудняет современные описания, попросту говоря, сохраняет старое ударение. То есть нынешняя ситуация оказалась обратной с исторической точки зрения. Это как тот пример со словом палка, который я приводил, где синхронное описание совершенно не соответствует историческому. Историческое должно здесь в точности перевернуться. Ударения у?зел, у?горь, у?голь, у?гол — древние, с ними ничего не случилось на протяжении веков, а вот эти нынешние ударения (показывает на доске) изменились: вместо у?зла стало узла?, вместо у?гля стало угля?, вместо у?гла стало угла? и т. д.
Так что никакого сдвига влево здесь нет, а здесь исторически сдвиг вправо, о котором пока что мы ещё ничего не знаем. Итак, в первый раз на этих примерах мы столкнулись со случаями, когда приходится констатировать сдвиг вправо: было у?зла — стало узла?, было у?гля — стало угля?, было у?гря — стало угря? и т. д. Смотрите: мы уже как бы освоили тему сдвигов влево — и вдруг приходит новая тема сдвига вправо.
И вот тут я должен сказать, что сыграло очень хорошую роль одно такое почти беглое замечание Сергея Болотова у нас на занятиях в Московском университете, когда мы занимались, в частности, примерами типа за?втра из зау?тра. Он дерзко высказал идею, что ударение в словах типа зау?тра могло переходить не только влево, но и вправо. В общем виде это действительно такая дерзкая и смелая идея. Однако же довольно быстро стало ясно, что даже в том самом слове утро, которое вместо зау?тра дало за?втра, имеется целый ряд форм со сдвигом вправо, например, до утра?, поутру?, в четыре часа утра?, до пяти утра?, до девяти утра?. И дальше даже с утра?. Причем совершенно устойчиво. Целая серия форм со сдвигом вправо.
Значит, бывают и сдвиги вправо, и больше того, бывают в ситуации, весьма похожей на ту, в которой мы только что видели сдвиг влево. Так что эта идея оказалась очень плодотворной, дальше я уже её разрабатывал более внимательно, и вот что мы видим: действительно, в истории русского языка примеров сдвига вправо гораздо больше, чем раньше замечали.
Имеются и многочисленные примеры из старых памятников. Примеры до утра?, поутру? и т. п. самые яркие, поскольку они закрепились. Но в памятниках находим также, например, на Ильине ули?це, при том что у?лица — всегда у?лица; это такой же сдвиг вправо на один слог, как и в поутру?. Встречается в памятниках по ули?цам вместо по у?лицам, встречается на Угле?че вместо на У?глече, встречается нос и уши?. Это на у. Ещё больше примеров на и. Несколько из них закрепилось в современном языке. Так, наше ударение ино?й — это древнее и?ный: ударение было и?ный, и?ного, и?ному и т. д., но затем полностью закрепилось ударение со сдвигом на один слог вправо. Производное от и?ный слово ина?че возникло, конечно, из и?наче. Это и?наче до сих пор вполне может встретиться в речи; существуют оба варианта, и?наче и ина?че; ина?че считается основным литературным вариантом, а и?наче — допустимым. В памятниках есть и другие примеры — скажем, исто?вый вместо и?стовый. Есть пример исти?на, есть пример иго?, есть пример имя?. Имеется несколько примеров в именах скандинавского происхождения, где первоначальное ударение несомненно было на первом слоге — скажем, Игорь встречается неоднократно в виде Иго?рь, Ивор — в виде Иво?р. Сходным образом И?верская божья матерь встречается в виде Иве?рская. Это целый ряд, где начальное и даёт такой сдвиг. Особенно важным является пример идёт, где сменилось устойчивое древнее ударение и?дет. Заметим, что есть ещё довольно большой список примеров, где в принципе возможно предполагать такой же сдвиг, но возможно также, что место ударения обусловлено не фонетическим, а некоторым иным фактором. Таковы, в частности, ужа?с вместо у?жас, утва?рь вместо у?тварь, Устю?г вместо У?стюг, Иро?д вместо И?род, идо?л вместо и?дол. Эту группу слов как аргумент использовать не следует; но, чтобы убедиться в существовании данного явления, вполне достаточно и совершенно безупречных примеров.
Итак, мы констатируем то удивительное, на первый взгляд, явление, что если в слове встречалось сочетание «гласная + и или у под ударением», то имелась возможность частного фонетического изменения в виде сдвига ударения либо влево, либо вправо. Естественно возникает вопрос: нет ли здесь всё-таки какого-то распределения? Не совсем же хаотически это употребляется.
Распределение, хотя, может быть, и не совсем чистое, действительно просвечивает. Оно состоит в следующем: если сдвиг происходит внутри слова, то есть внутри корня или на стыке корня с приставкой или окончанием, то ударение уходит влево. Таково изменение стои? в стой или Михаи?л в Миха?ил. То же самое в за?втра: существенно, что здесь за- — уже не предлог, а приставка, то есть перед нами уже единое слово.
А в тех случаях, когда перед нами начальное у или и, а гласная перед ним — это конец предшествующего слова, в нормальном случае ударение уходит вправо. Такова основная схема распределения, поэтому за?втра, но до утра?.
Почему в каких-то случаях это новое ударение, сдвинутое вправо, становится постоянным свойством слова? Очевидно, начальной точкой служат некоторые частые сочетания (в основном с предлогами), а дальше ударение этих сочетаний обобщается на все употребления слова. Скажем, у слова ино?й, которое прежде было и?ный, изменение, очевидно, начиналось с сочетаний типа на и?ный, на и?ную и т. п., которые становились на ины?й, на ину?ю, после чего большое количество этих форм с ины?й, ину?ю и т. д. обобщилось на все формы и все употребления этого слова.
Такова общая картина специфического явления, не замечавшегося ранее в курсах истории русского языка, — сдвига ударения влево или вправо с ударной узкой гласной (и, у), следующей за некоторой другой гласной.
Здесь остаётся ещё один маленький вопрос: почему ударение не сдвинулось в узёл, уго?ль в исходной форме. Но я не буду его подробно разбирать, поскольку для нашей основной цели это большой роли не играет, а между тем тут пришлось бы рассмотреть довольно сложные ходы. Грубо говоря, дело здесь в том, что в формах узлъ, угль нет второй гласной, ударению сдвигаться просто некуда. Есть слоговое л, но, чтобы ударение на него сдвинулось, нужно, чтобы оно превратилось в сочетание с полноценной гласной. Таков ответ в первом приближении; а полный разбор я здесь опускаю — поскольку для того, к чему мы шли всё это время, нам уже больше ничего не нужно.
И вот теперь — хотя вы уже совсем забыли про слова у?же и или? — я могу вернуться к слову уже. Смотрите, вот наше слово у?же (пишет на доске). Оно очень часто выступает, например, в таком сочетании (пишет «не у?же ли»); бывает и много других сочетаний, где предшествующее слово кончается на гласную: я уже, вы уже, тогда уже, то уже и т. п. Во всех этих случаях ударное у стоит после гласной. Как вы видите, это та самая ситуация, которая в других примерах приводила к сдвигу ударения с у (или и). То есть уже? вместо у?же — это совершенно такой же сдвиг, как ина?че вместо и?наче, узла? вместо у?зла, угля? вместо у?гля, угря? вместо у?гря и т. д.
Новое ударение уже? постепенно закрепилось в литературном языке, причём так прочно, что мы уже не помним про прежнее у?же. То есть с этим словом случилось то же, что, например, со словом иной, которое тоже полностью закрепилось с новым ударением вместо и?ный.
Итак, длинная история с у?же закончилась. Получен ответ на один из двух вопросов, поставленных в самом начале.
Перехожу к или. Но это не будет так длинно — по счастью, история с или во много раз короче, потому что гораздо проще.
Вообще говоря, здесь сама констатация наблюдаемых фактов не совсем гарантированно объективная. Ведь что? мы знаем? — мы знаем, как это записывается в письменных памятниках. В письменных памятниках XV, XVI, XVII веков если над или есть знак ударения, то он всегда стоит над ли: или?. В памятниках XVIII века уже стоит знак ударения на первом и: и?ли. Но оказывается, что существеннейшая часть истории слова или должна описываться несколько иначе. Дело в том, что, если вы проверите себя, как вы произносите слово или в речи, вы быстро обнаружите, что вы его произносите ни с тем ударением, ни с другим. Вы произносите его полностью безударно — когда слово или употребляется в нормальной русской речи, ни первый, ни второй слог никакого ударения не несёт. Можете себя проверить: я или ты — никакого ударения в этом или там нет; сейчас или потом — точно то же. И в орфоэпическом словаре Еськовой это совершенно точно констатируется.
А что же тогда означает ударение и?ли, которое, как мы считаем, мы хорошо знаем? А вот, оказывается, что. Оказывается, что современный русский язык выработал следующую общую тенденцию, если угодно, общую привычку. Пусть имеется некоторая специальная ситуация, не речевая, а, так сказать, «метаречевая» — например, ученический разбор у доски, когда от ученика требуется написать предложение и разобрать каждое слово — указать его часть речи и т. д. При этом необходимо каждое слово произнести, причем произнести все слова подряд, в том числе и слово или, которое вовсе никакого ударения не имело в речи. И вот оказывается, что во всех таких случаях в таком «метапроизнесении» носитель русского языка ударяет первый слог.
Это значит, что никакого сдвига ударения в или? фактически не было. Была просто безударность, которая сейчас вот так реализуется в тех исключительных случаях — не обычных, не речевых, а, так сказать, «обсуждательных», когда это слово ненормальным образом становится предметом целого отдельного произнесения. Потому что в нормальной речи оно никогда не бывает в отдельном произнесении, оно идёт между другими словами.
Легко убедиться, что весь ряд таких безударных слов ведёт себя так же. Смотрите: старое ударение было чтобы?, это в старых текстах фиксируется с полной определенностью. Сейчас мы говорим, что это что?бы, но это по той же причине — потому что на самом деле чтобы целиком безударно. Правда, иногда мы можем произнести это слово немного более отчётливо, но в нормальной речи оно безударно. То же с да?бы: старое ударение было дабы? (но сейчас это слово уже устаревшее). У народного слова коли? старое ударение именно такое: коли?, никаких колебаний. Но сейчас, если вас спросить, что это за слово, вы скажете ко?ли. Старое кабы? — сейчас можно произнести и так, и так, но, во всяком случае, это вполне может быть ка?бы.
Голоса в аудитории: Если бы да кабы?!
А.З.: Да-да-да, из этого слова в такой фразе уже сделан не союз, а существительное. Конечно, совершенно верно!
Точно так же себя ведут предлоги. Так, раньше было проти?в (и проти?ву); ни один старый текст не даёт никакого другого ударения. А сейчас мы скажем, что это про?тив; но это просто тот же эффект. Про приставку перед мы скажем, что это пе?ред. Но заметьте, само понятие произнести приставку — это уже момент лингвистический, а не речевой. А если вы возьмёте существительное, будет перёд; но первоначально это же то же самое слово.
Так что весь этот ряд ясно свидетельствует о том, что современный русский язык выработал у нас с вами, носителей русского языка, одинаковый автоматический механизм, состоящий в том, что если безударное слово вы хотите всё-таки отдельно произнести, то вы ударяете его на первом слоге.
Вот так возникает то и?ли, в котором на первый взгляд ударение сдвинулось в обратную сторону по сравнению с уже?.
Н.П.: А объяснить как-нибудь можно, почему предпочитается первый слог?
А.З.: Правильно, я ждал этого вопроса. По этому поводу скажу следующее: что такое объяснение в нашей жизни, в особенности в гуманитарных науках? Это для какого-то факта найти предыдущий факт, из которого это будет вытекать. Это будет называться объяснением. Но про этот предыдущий факт всегда можно спросить: а он почему? Понимаете? А потом можно спросить про предыдущий факт второго ранга, третьего, четвёртого, десятого — и так, вообще говоря, до основ мироздания. Так что, грубо говоря, я не умею отвечать на ваш вопрос. Я знаю только на один шаг вглубь — а, вообще говоря, можно поинтересоваться и на два, а можно и на миллион. Потому что у того события будет тоже своя причина. Как известно, все первопричины должны знать не мы, а только высшее знание.
