Как всё устроено: Таксидермист (8 фото)

Об опасностях

Страха у меня никогда не было. Единственное, к чему надо привыкнуть, — запах. Особенно плохо пахнут экзотические звери, откуда-нибудь из Африки или Аргентины. С ними вообще надо быть максимально внимательным, ведь во время работы можно заразиться. Слышал историю про одного таксидермиста, который порезался во время работы, и у него в мозгу поселились черви. Они ели потихоньку мозг, человек сходил с ума от боли. В результате не выдержал и застрелился. Из африканских стран, кстати, не разрешают вывозить туши, если они полгода не провели там на карантине. Там животные лежат всё это время в солевых растворах.
Вообще, лучше не браться за животных без документов. Никто не может гарантировать, что зверь здоровый, к тому же могут возникнуть неприятности. Мой начальник как-то забрал откуда-то из питомника рысёнка, который умер своей смертью, и сделал из него чучело. Он показывал его на выставке, и выяснилось, что это особая разновидность рыси, вымирающий вид. Таких кошек на всей планете штук пять осталось. Ему через суд пришлось доказывать, что он не убивал животное.

О профессиональной среде

Сейчас развелась куча таксидермистов. Откуда они появляются — непонятно. Зайдёшь в интернет, найдёшь какую-нибудь студию, смотришь их работы — аж страшно становится от того, как плохо делают. И деньги дикие дерут! В Москве, на самом деле, есть всего три-четыре нормальные мастерские. Конкуренция между нами присутствует, но разумная. Одна студия нам вообще передаёт сложные заказы: мало кто работает в городе с испорченными шкурами, а мы берёмся за такое.
Среди таксидермистов проводятся конкурсы. Я всё никак не доеду, но коллеги участвуют. Мой начальник сейчас находится на таком чемпионате Европы по таксидермии. Правда, победителей они выбирают спорно: жюри в первую очередь смотрит на аккуратность, а не на естественность чучела. Бывает, ты показываешь клиенту фотографию чучела и снимок из журнала вроде National Geographic и спрашиваешь, где живое существо. Если человек задумался, чучело хорошее. А вот на конкурсах на это не особенно обращают внимание. Там могут победить образцы в неестественных позах. У моего знакомого сняли кучу баллов на таком чемпионате за то, что у него подставка для чучела была плохо прикручена. Хотя само чучело (это был орёл) было очень хорошо сделано.
Я не дружу с другими таксидермистами. У меня с ними мало общего. Они обычно сами любят охоту. В Москве существуют специализированные учебные заведения для таксидермистов, но толку от них мало. Наши знакомые открывали курс при таком колледже. После года учёбы к нам в мастерскую пришла девушка с просьбой продолжить у нас образование. Выяснилось, что она вообще ничего не знает, с нуля её учим. А девушка настоящий фанат таксидермии. Женщины, кстати, в нашем деле не такая уж редкость. Занимаются они в основном птицами: это тонкая, аккуратная работа. С млекопитающими, особенно большими, девушкам трудно: попробуй подними медведя!
Женщины, кстати, в нашем деле
не такая уж редкость. Занимаются они в основном птицами: это тонкая, аккуратная работа

Об отношении к охоте и о предрассудках

Сам я не люблю чучела. Может, звучит это странно, но я не надеваю ни кожу, ни мех. Мне здесь этого хватает. Чтобы я на себя нацепил какой-то меховой воротник? Да никогда в жизни! Максимум, что мне напоминает о работе в нерабочее время, — это пара зубов на брелке. Я храню у себя только фотографии своих работ, чтобы смотреть, как я развиваюсь.
Одно время я из-за запаха не ел рыбу. Я тогда сделал несколько чучел выдр, это было невыносимо! От них сильно пахло рыбой. Меня тошнило потом от этого запаха.
Все мои друзья знают, чем я занимаюсь, и им не кажется это чем-то странным. Но от случайных знакомых нередко слышу шутки на тему моей работы. Почему-то бытует мнение, что все таксидермисты какие-то маньяки. На самом деле, таксидермист не отрицательный герой. Я считаю себя добрым человеком, без наклонностей. Я не люблю убивать животных, хотя приходилось. Однажды наш постоянный клиент принёс двух живых ондатр и попросил сделать чучела. Я его спросил — что же ты их не убил? Он сказал, что стало жаль. Мне тоже было жаль, но что поделать — пришлось убить.