Не откладывай секс на старость, а торможение на конец полосы

На нашем военном аэродроме располагалось сразу два авиаполка. Один наш, истребительный полк фронтовой авиации и бомбардировочный полк дальней авиации. Южная часть взлётно-посадочной полосы входила в зону ответственности нашего полка. Рядом с оконечностью ВПП находилась наша централизованная заправка и стоянка самолётов. А северная часть аэродрома принадлежала «бомбёрам-дальникам». Оба полка жили достаточно дружно.

Да и что было делить, если служим одной Родине, одно общее дело делаем. Правда, это не мешало офицерам обоих полков при каждом удобном случае подшучивать друг над другом, подначивать и разыгрывать. Беззлобно конечно.
Аэродромная взлётно-посадочная полоса была едва ли не самой длинной в Приморье. Взлетать и садиться с неё могли не только наши «сушки», но и межконтинентальные «боинги». Но иногда бывало и так, что даже этой сверхдлинной полосы не хватало для нормальной посадки фронтовому истребителю.
Ясным погожим днём небольшая группа техников полка дальней авиации загорала на своей половине аэродрома в самом конце ВПП. В обоих полках был перерыв в полётах, и над аэродромом висела непривычная для него тишина. Неожиданно эту тихую идиллию прорезал характерный рёв истребителя-бомбардировщика, заходящего на посадку. Заход был выполнен с южной стороны и пробег по полосе должен был завершиться уже на стороне «дальников». Да вот только закончился он неудачно. То ли лётчик поздно коснулся ВПП, то ли садился на повышенной скорости, то ли поздно начал торможение. В общем, для нормальной посадки, судя по скорости машины, полосы явно не хватало. Выброшенный тормозной парашют мало чем помог, и самолёт резво выкатился за пределы ВПП. Каких-либо ограничительных барьеров в конце полосы, конечно же, не имелось, чтобы совсем уж не угробить самолёт, а лежали проложенные прямо по земле железные перфорированные листы, которые должны были значительно снизить скорость выкатившейся машины. На эти-то листы и выкатилась севшая «сушка». Затормозить самолёт эти железные полосы, конечно, затормозили, да вот только резину на всех трёх стойках шасси порвали в хлам.
Ситуация, прямо скажем, была неординарная, поэтому техники гурьбой кинулись к остановившейся машине. Вдруг с лётчиком что-то случилось, плохо ему стало или ещё что-то, что создало такую аварийную ситуацию. Откинулся колпак «сушки» и технари увидели не слишком молодого лётчика. Лицо озабоченное, явно не радостное, но признаков серьёзной опасности для жизни и здоровья его хозяина, вроде бы, не имелось.

«Эй, ребятки, найдите стремянку. Надо вылезти из кабины», – крикнул лётчик технарям. Ну, значит всё с ним нормально. Отправились за стремянкой. Лётчик-то приземлился не на своей территории, никого из техников истребительного полка с лестницей для СУ-17М3 рядом не имелось. Пока кто-то ходил за подходящей лестницей, лётчик отстегивал ремни и готовился покинуть кабину.
А тем временем острословы, которые, конечно же, нашлись среди присутствующих, видя, что лётчик цел и невредим, и ничего ему не угрожает, кроме гнева отцов-командиров за порванную резину, стали иронично высказываться в адрес столь неудачно заблудившегося на их хуторе пилота. Беззлобно, конечно, но всё-таки обидно было слушать. Лётчик же хранил молчание. И лишь один технарь, уже не из молодых, притащивший стремянку и приладивший её к кабине самолёта, сочувственно посетовав на превратности лётной судьбы, спросил: «Что, поломка случилась или поздно стал тормозить?»
Лётчик как-то досадливо махнул рукой, что следовало, скорее всего, понимать, как недовольство в свой собственный адрес. Наверное, всё-таки позднее торможение, техника тут не при чём.
«Ох, и врежут тебе сейчас по первое число, парень. Вон, уже ваш командир полка, поди, мчится сюда», – сказал сердобольный технарь, пытаясь помочь лётчику вылезти из кабины и заметивший мчащийся по взлётке командирский «уазик» истребителей. И услышал в ответ:
«Да, надо бы за такую посадку. По первое число. Да вот жаль, НЕКОМУ».
Лётчик ступил на стремянку, стал спускаться. И тут все острословы, до этого громко и с иронией обсуждавшие неудачное приземление, как-то разом примолкли и озабоченно порскнули в разные стороны, словно стайка беззаботно чирикавших до этого воробьёв, заметивших подкрадывающегося к ним кота. И было от чего.
Одет был лётчик в обычную лётную кожанку, естественно, без знаков различия. А вот вместо лётных штанов комбинезона на нём были форменные военные брюки. С генеральскими лампасами!
Это был обычный рабочий визит командующего нашей воздушной армии для личной отработки учебно-тренировочных полётов. Во фронтовой авиации все летают, от простого лётчика до командующего армией. Он всегда так делал в этих случаях: садился на свой СУ-17М3 и прилетал. Да вот только в этот раз начало тренировки прошло неудачно. Само собой, технари дальней авиации знать в лицо нашего командующего просто не могли. И не зная того, насмехались над генерал-лейтенантом авиации! Тот случай, когда лучше промолчать, сойдёшь за умного.
Подлетевший на своём «уазике» комполка, убедившись, что командующий цел и невредим, облегчённо вздохнул, поприветствовал генерала, озабоченно обошёл вокруг просевшего самолёта и сделал приглашающий жест командующему в сторону своей машины. Аэродромная жизнь продолжалась.
Конечно это мелкое происшествие не вошло в обзор имевших место лётных предпосылок. Такие обзоры регулярно рассылались по полкам из штаба армии. Во всяком случае, я ни в одной шифровке ничего об этом не читал. В анналах истории лётной жизни оно не сохранилось. Да и о чём писать-то? Так, мелочи лётной жизни.

Источник:

---